В Российской империи дунгане появились более 140 лет назад после того, как бежали из Китая, преследуемые подавлявшими антицинское восстание императорскими карательными отрядами. Расселились дунгане на юге Средней Азии, в советское время компактно проживали на территории Казахстана, Киргизии и Узбекистана.
В российских источниках впервые упоминается о дунганах, «мусульманах-суннитах, говорящих на китайском языке», занимавшихся земледелием и торговлей в окрестностях Кульджи, еще в начале XIX в.[1], что свидетельствует о том, что переселение китайских мусульман, хуэйцзу (хуэй), носило характер медленной и последовательной миграции. Этноним «дунгане» употребляется в отношении потомков хуэйцзу (часто и самих хуэйцзу, живших на территории Китая, называют «дунгане»). О происхождении этнонима спорят до сих пор, большинство связывают его с наименованием местности, откуда бежали повстанцы из Китая: «дунгань» – «восточные берега» (имеются в виду «восточные берега реки Хуанхэ») или «восточные районы» (речь в данном случае идет о районах провинции Ганьсу). В основу дунганского языка был положен ганьсуский диалект, много слов было заимствовано из соседней провинции Шэньси, переселенцев из которой также было немало[2].
По поводу этногенеза дунган существует множество версий. Ряд ученых полагали, что дунгане изначально жили в Туркестане и были переселены в Китай в эпоху монгольского завоевания (в рамках этой гипотезы существовала попытка связать дунган с саларами)[3]. В 1920–1930-е в Китае широкое хождение имела теория о собственно «китайском» происхождении дунган, что способствовало искусственной ассимиляции дунган в КНР. Ряд китайских исследователей до сих пор поддерживают версию российского ученого И.И. Захарова, еще в XIX в. заявившего об «уйгурском» происхождении дунган: якобы дунгане произошли от народа «хуэйхе», доказательством чему является сходство в названиях племен и особенностях их языка[4]. Согласно «тюркской» теории происхождения этноса, дунгане являлись аборигенами Китая, одной из ветвей тюркских народов, их этногенез связан с процессом распространения ислама в Азии. Н.В. Богоявленский полагал, что этноним «дунгане» произошло от тюркского «турмок» («вернувшийся»)[5]. Наиболее распространенной, на наш взгляд, является «арабо-персидская» гипотеза происхождения дунганского этноса: дунгане произошли от длительного, постепенного и сложного смешения арабских торговцев, прибывавших в Китай в период правлений династий Тан, Сунь и Юань, с персами-мусульманами, служившими в монгольской армии, китайцами и другими народами.
Численность дунган в Китае оценивается по-разному, на сегодняшний день хуэйцзу рассеяны по всем провинциям и регионам КНР. Известный исследователь дунганской истории и культуры О.И. Завьялова указывает, что в современном Китае мусульмане-хуэйцзу составляют почти половину исламского населения страны (48%), их численность по результатам переписи 2010 г. – 10,6 млн. человек[6]. Директор Института Конфуция РГГУ Чжан Жуй полагает, что дунган в Китае насчитывается не менее 14 млн. Большая часть
«китаеязычных мусульман», более 80%, сосредоточена в северной части страны, дунгане являются преобладающим населением Нинся-Хуэйского автономного района, где их число достигло 1,86 млн. человек по данным 2000 г., что составляет 18,9 % от общего числа хуэйцзу в КНР. «Как правило, они живут компактно большими или малыми группами, сосредоточены в деревнях или городских кварталах, но рассеяны по всей стране и этим – так же как своими китайскими диалектами в качестве родного языка – отличаются от других исламских народов Китая, которые живут на всей территории страны»[7].
В 1862–1877 гг. в провинциях Шэньси, Ганьсу и Нинься произошло крестьянское восстание предков дунган-хуэйцзу, жестоко подавленное императорскими войсками. Часть повстанцев вынуждены были покинуть Китай, пересечь границу между цинской империей и царской Россией. На вопрос местных жителей: «Откуда они пришли?», следовал ответ на шэньсийском диалекте: «С востока, дунган!». Так переселившихся в Российскую империю китайских мусульман-хуэйцзу стали называть «дунгане». По одной из версий, «первыми среди дунган были 3 тысячи дунганских переселенцев во главе с Бый Янху, пришедших из северо-западной провинции Шэньси», которые «поселились на берегу реки Чу, и позже перебрались в другие места Центральной Азии, затем во многие районы СССР»[8].
В российской историографии процесс переселения дунган представлен в более детальном виде: первые беженцы до территории современных Киргизии и Казахстана добрались суровой зимой 1877-1878 гг. Одна часть переселенцев из Турфана (Синьцзяна) достигла территории современного киргизского города Ош, другая, из провинции Ганьсу, поселилась в селе Ирдык, неподалёку от города Каракол (бывший Пржевальск) в Иссык-Кульской области современной Киргизии. Третья группа беженцев (их как раз возглавлял Бай Яньху, по-дунгански – Биянху), из провинции Шэньси, обосновалась в селе Каракунуз, расположенном в 8 км. от города Токмок (административный центр Чуйской области в Киргизии), но относящимся к Кордайскому району современной Жамбылской области Казахстана. С 1965 г. село Каракунуз переименовано в Масанчи. В настоящее время дунгане-шэньсийцы живут как в городе Токмак, так и в близлежащих селах в Киргизии и Казахстана[9].
Вторая волна переселенцев дунган-хуэйцзу возникла после заключения русско-китайского Петербургского договора 1881 г. и передачи большой части Илийского край с городом Кульджа (Инин, центр современного Или-Казахского автономного округа в китайском Синьцзяне) Китаю. Жители края при этом получили право переехать в Российскую империю, этим правом воспользовались дунгане из города Суйдин, образовавшие село Александровка (ныне относится к Московскому району Чуйской области в Киргизии)[10].
В процессе национально-государственного строительства в 1920-е годы китаеязычные мусульмане-хуэйцзу получили официальный статус одного из народов СССР – дунган, а их язык в целом – статус отдельного дунганского языка. Большая часть дунганского населения (до 97%) в той или иной степени сохраняет свой язык и проживает в Киргизии[11] (в современных Чуйской и Иссык-Кульской областях – на севере, в селе Таширов Ошской области – на юге страны, в городах Бишкек, Токмак, Нарын), Казахстане[12] (города Алматы, Панфилов, Талды-Курган, Джамбул, сёла Масанчи и Сортобе в Курдайском районе Жамбыльской области, Жалпак-Тобе в микрорайоне «Заря Востока» под Алматы) и Узбекистане[13] (в городах Ташкент, Андижан, Фергана,
некоторых селах Ферганской долины[14]), их общая численность составляет приблизительно 110 тысяч человек[15]. Самоназвание дунган остается таким же, как у китайских мусульман КНР – хуэйхуэй, хуэймин, «народ хуэй». По-русски они именуют свой язык дунганским, по-дунгански – хуэйзу йуян, «язык народности хуэй»[16]. В 1928 г. одновременно с алфавитами для тюркских языков народов СССР появился дунганский латинский алфавит, но в 1950-е годы была официально принята дунганская кириллическая письменность[17]. С использованием сначала латиницы, а потом кириллицы на дунганском языке была создана обширная художественная, научная, справочная, учебная литература. Радиовещание на дунганском языке началось во Фрунзе в 1932 г., телепрограммы появились в 1992 г.[18]
В Россию дунгане начали переселяться после распада СССР. По мнению председателя Межрегионального общественного объединения дунган С.Х. Янчинова, «решающим фактором переселения стал дискомфорт, который начали испытывать дунгане в местах постоянного проживания – в Киргизии и южном Казахстане»[19]. Россия оказалась привлекательной страной для дунган вследствие того, что на её территории, в отличии от остальных постсоветских государств, категорически отказались от реализации концепции приоритета титульного этноса. Благоприятствовала миграции более стабильная и перспективная, нежели в бывших среднеазиатских советских республиках, социально-экономическая ситуация в РФ. Сказался и фактор наличия свободных земель для занятия сельским хозяйством, что, в свою очередь, вызывалось массовым оттоком населения из российского села, переживавшего острый кризис в своем развитии. Не случайно, С.Х. Янчинов выбор дунганами в качестве места поселения Ровенского района Саратовской области объяснял наличием «индивидуальных домов, выставляемых на продажу: в те времена множество домов в Ровенском районе пустовало, было заброшено»[20].
Перепись 2002 г. фиксировала 801 представителя дунганского этноса. Больше всего дунган, 209 человек, переселилась к этому времени в Ингушетию. 39 дунган проживало в Алтайском крае, 37 – в Москве, 29 – в Московской, 23 – в Свердловской, 21 – в Ростовской областях, по 20 – в Кемеровской области и Красноярском крае. В Саратовской области по итогам переписи 2002 г. насчитывалось 47 дунган, которые были сосредоточены в Ровенском районе[21]. В 2010 г. на территории Российской Федерации было зафиксировано проживание 1651 представителя дунганского этноса[22]. Именно в первое десятилетие XXI века дунгане-переселенцы начали сосредотачиваться на Волге, в Ровенском районе Саратовской области. Численность дунган здесь выросла в 16,2 раза и составила 760 человек[23].
Собственно, данный факт подтверждает и С.Х. Янчинов: «Самое масштабное переселение началось 20 лет назад в Ровенский район Саратовской области»[24]. По данным районной администрации в Ровенском муниципальном районе на 01.06.2017 г. проживало 1175 дунган: в Привольненском МО – 676, в Кочетновском МО – 230, Тарлыковском МО – 203, Ровенском МО – 65, в Приволжском МО – 1 человек. Причем, в Привольненском МО дунгане стали самым многочисленным этносом, русских в муниципальном образовании меньше на 66 человек, а казахов – в более чем 6 раз.
Собственно, данный факт подтверждает и С.Х. Янчинов: «Самое масштабное переселение началось 20 лет назад в Ровенский район Саратовской области»[25]. По данным районной администрации в Ровенском муниципальном районе на 01.06.2017 г. проживало 1175 дунган: в Привольненском МО – 676, в Кочетновском МО – 230, Тарлыковском МО – 203, Ровенском МО – 65, в Приволжском МО – 1 человек. Причем, в Привольненском МО дунгане стали самым многочисленным этносом, русских в муниципальном образовании меньше на 66 человек, а казахов – в более чем 6 раз. На состоявшейся 5 февраля 2020 г. представительной конференции дунганской общины в селе Привольное Ровенского района С.Х. Янчинов указал, что в настоящее время более пяти тысяч дунган дисперсно расселились по 30 российским регионам, причем количество «ровенских» дунган он оценил цифрой «около двух тысяч»[26]. Председатель межрегионального общественного объединения дунган полагает, что процесс переселения из Казахстана и Киргизии в РФ имеет устойчивую тенденцию к ускорению и расширению. С мнением председателя согласился руководитель дунганской общины Ровенского района Паншар Хурович Янва, указавший на высокую миграционную активность дунган: за 20 лет доля этноса в районе существенным образом возросла. Разместившись в селах Привольное, Кочетное, Скатовка дунгане последовательно, как за счет высокой рождаемости, так и путем миграции, наращивают своё этническое представительство. Причем, если в момент приезда переселенцы занимали брошенные и восстанавливали разрушенные дома, то в настоящее время строят свои собственные.
Представляется, что вопрос о численности проживающих в Ровенском районе дунган остается предметом дискуссий. Так, в 2016 г. известный специалист в сфере этноконфессиональных отношений ныне проживающий в Германии О.А. Лиценбергер утверждала: «Статистические органы неоднократно отмечали неконтролируемое увеличение численности дунган – потомков китаеязычных мусульман, расселившихся анклавно в заброшенных селах Ровенского муниципального района. Согласно данным переписи 2002 г. в области насчитывалось всего около 800 дунган, до проведения следующей переписи их численность возросла в несколько раз. По официальным данным к 2010 г. в Ровенском муниципальном районе было поставлено на миграционный учет 1815 дунган. В настоящее время на территории Ровенского района существует 5 моноэтничных компактных поселений дунган, насчитывающих около тысячи жителей в каждом»[27]. Интересно, что в датированном 18 октября 2010 г. документе, на данных которого обосновывает свои подсчеты О.А. Лиценбергер, была указана и иная цифра: «В настоящее время на территории Ровенского района проживает 1035 дунган, из которых 821 человек приобрел гражданство Российской Федерации. Численность дунган, проживающих в Ровенском районе, составляет более 5 процентов от постоянно проживающего населения и продолжает увеличиваться»[28].
Несколько иные сведения в 2011 г. приводила балаковский исследователь Н.А. Барышная: «В Саратовской области дунгане начали селиться с 2002 года, активно увеличивая численность групп и селясь, в основном, в районах, ориентированных на сельскохозяйственный экономический профиль: Ровенский р-н, Ершовский р-н. По данным УФМС по Саратовской области в 2008 году «Стали селиться дунгане – овощеводы». Положительное сальдо дунган в 2008 году составило 1100 человек. В 2009 году уже прибыло 1800 дунган, в основном поселившись в Ровенском районе Саратовской области. В силу серьезных культурных и поведенческих различий (проявляющихся не только в фобиях, но и в реальном физическом противостоянии) дунгане вынуждены были селиться анклавно, заселяя брошенные 5-10 лет назад местным населением села. В настоящее время на территории Ровенского района существует 5 моноэтничных поселений дунган с средней численностью каждого поселения около 0,7–1,0 тыс. чел. При этом ежегодно в течение последних двух-трех лет прибывают в Саратовскую область около 1,5 тыс. дунган (в основном из Казахстана и Киргизии – по данным УФМС по Саратовской области)»[29].
Разнобой в оценках численности дунган в Саратовской области легко объяснить несовершенством статистического учета мигрантов, прежде всего, неточностью показателей въезда/выезда. Наиболее репрезентабельными представляются данные, предоставляемые районными администрациями: проживание дунган в Ершовском районе в настоящее время не фиксируется, в Ровенском районе моноэтничных поселений дунган не наблюдается, всего в районе проживало на июнь 2017 г. 1175 дунган, из которых 676 человек составляло этническое большинство в Привольненском муниципальном образовании.
Характеризуя сегодняшнее состояние общины, С.Х. Янчинов отмечал, что дунгане приветливы и уважительны в общении, трудолюбивы, дисциплинированы, законопослушны: так за 20 лет проживания на Саратовщине отсутствуют сведения о конфликтах с участием дунган, не было заведено ни одного уголовного дела против представителей «ровенских» дунган. Однако, первые годы жизни дунган на Волге не были так безоблачны. О.А. Лиценбергер отмечала «высокий уровень интолерантности по отношению к дунганам» в момент их появления в Ровенском районе, который, по её мнению, подпитывался «как их сельскохозяйственными успехами (выращивание бахчевых культур и корнеплодов с использованием удобрений), так и их существенной территориальной обособленностью и отсутствием интеграционных устремлений». Ольга Алексеевна утверждала, что «эффективность сельскохозяйственной деятельности дунган – предмет и причина жесткой конкуренции с другими этническими группами, специализирующимися на «овощном бизнесе», и обращала внимание на то, что в 2014 г. «на заседании одного из комитетов Ассамблеи народов Саратовской области ряд лидеров других этнических сообществ высказывались за резкое ограничение экономической деятельности дунган, вплоть до запрета на сельхозработы»[30].
Н.А. Барышная, указывая на экономическую специфику «этнокультурной группы дунган в Саратовской области», заключающейся в «сельскохозяйственной деятельности: выращивание бахчевых культур (арбузы, дыни), зелени (укроп), корнеплодов (морковь) и их первичная переработка», полагала, что дунгане являют собой «яркий пример группы, вытолкнутой на социо-культурную и экономическую периферию региона, вынужденной обживать уже «стертые» переписью 2002 года села Саратовской области»[31]. Барышная отмечала «экономическую эффективность деятельности» дунганской общины: «воспроизводством бахчевых культур в Саратовской области занято менее 2-5% посевных площадей», при этом «более 70% объема бахчевых культур, потребляемых жителями Саратовской области, произрастает в Ровенском районе и обеспечивается дунганами». Это, по мнению исследователя, и есть «причина жесткой конкуренции с другими этническими группами, «специализирующимися» на «овощном бизнесе», что приводит к требованию ограничить экономическую деятельность дунган, «мотивируя это тем, что они используют «традиционную китайскую методику» обработки земли – выжимание «всех соков земли» – якобы активное использование химикатов (включая селитру, пестициды, ДДТ, и т.д.), что приводит к «опустошению» пахотных земель»[32].
Высокий уровень интолерантности по отношению к дунганам О.А. Лиценбергер объясняла также отсутствием у администраций муниципальных образований практического опыта организации «государственно-властных отношений с лидерами общин дунган, что приводит к различным конфликтам»[33], а Н.А. Барышная пришла к выводу о существовании двух вариантов «колониальных» стратегий: первый – «по отношению к инокультурной группе дунган, которые мыслятся как периферийная группа, «обязанная» существовать в социально-экономических условиях, очерченных местным доминирующим сообществом региона»; второй – «сами дунгане часто используют «колониальную» стратегию адаптации и интеграции, что проявляется в специфическом освоении экономических, природных и климатических ресурсов»[34].
Следует признать, что непростые взаимоотношения приезжих дунган с властью и местным населением в целом остались в прошлом, а противоречия в механизме межэтнического взаимодействия оказались проблемами роста. Практически все участники февральской конференции 2020 г. в Привольном согласились с тезисом об углубляющемся и расширяющемся процессе интеграции дунган в многонациональное российское сообщество: быстро овладевают русским языком, активно демонстрируют свою национальную специфику соседям, проявляют все большую заинтересованность в жизни своего нового места поселения, не пренебрегают гражданскими обязанностями, активно апеллируют к власти, заключают межнациональные браки, заметно стремление к высшему образованию и т.д. Свидетельством успешности процесса социальной и культурной адаптации к российским реалиям является решимость активной части дунганской общности реализовать свои национальные и гражданские права в форме культурно-национальной автономии. Одним из признаков социальной мобильности и этнической мобилизации дунганской общины является неподдельный, искренний интерес к этногенезу, истории и культуре этноса, проявившийся в процессе общения дунган с директором с китайской стороны Института Конфуция при РГГУ Чжан Жуй, посвятившей свое выступление (на китайском языке) на конференции 5 февраля 2020 г. тем аспектам, которые сближают дунганскую культуру с китайской: быт, кухня, ханьские корни языка, который она понимает на 90%.
7 февраля 2020 г. через два дня после конференции в ровенском Привольном, в селе Масанчи Кордайского района Жамбылской области Республики Казахстан начался межэтнический казахско-дунганский конфликт, в ходе которого, по официальным сведениям, было сожжено 30 домов и 23 автомобиля, а число жертв достигло 10 человек, среди которых – 9 дунган и один казах. По разным источникам, несколько тысяч дунган бежали в Киргизию. Основная причина «кордайских» событий, по мнению большинства казахстанских экспертов, «ужасающее» социальное неравенство на юге Казахстана, некомпетентность властных структур, невнятная политика АНК, упорно игнорирующая линии «этнического раскола». Не секрет, что в Республике Казахстан на практике реализуется концепция приоритета титульного этноса, исключающая гражданскую идентичность и абсолютизирующая этническую принадлежность. Вряд ли продуктивны с политической точки зрения и объективны – с научной, построения казахстанских политологов, противопоставляющих кордайских дунган, доля которых среди жамбыльских дунган (составляют 85% всех дунган Казахстана) равна 70%, алма-атинским дунганам: якобы алма-атинская община хорошо интегрирована в современный казахский социум (великолепно владеют казахским языком, заключают межнациональные браки). Напротив, кордайское сообщество дунган якобы отличалось закрытостью, ее члены поддерживали чувство национального превосходства, заключали преимущественно кросс-кузенные браки, изучали арабский и китайский языки, отказывались от казахского языка.
С.Х. Янчинов придерживается иной точки зрения по поводу «кордайских» событий, которые он квалифицирует как «этническая чистка». Конфликт был спровоцирован националистическими силами, его целью является «выдавливание» из Казахстана инонационального населения. По его сведениям, помимо убитых в ходе конфликта 9 дунган, не менее 150 человек получили тяжелые увечья. Ущерб же власти оценили всего в 7 миллиардов тэнге. Самир Хакимович отмечает высокую степень этнической дискриминации дунган на юге Казахстана: в том же Кордайском районе 30% дунган, однако «они вообще не представлены ни в одном из «управленческих» звеньев – ни в образовании, ни в силовых структурах, ни в социальных службах, отсутствуют они и в судебной системе». Рассуждения о «замкнутости» дунганских общин С.Х. Янчинов считает «домыслами»: «кордайские» дунгане хорошо владеют казахским языком, много смешанных браков»[35].
Прямым следствием «кордайского» межэтнического конфликта может стать миграция дунган из Казахстана и Кыргызстана в Россию. Вряд ли дунгане предпочтут кыргызские земли: ведь первые конфликты у дунган возникли как раз с кыргызами, из Киргизии и пошел первый поток переселенцев в Россию. К тому же положение дунганской общины в Кыргызстане практически идентично статусу и состоянию «кордайской» общины, да и риски для дунган остаются теми же, что и в соседнем постсоветском государстве. Не поедут дунгане и в Китай: они традиционно занимают те же ниши, что заняты китайцами ханьжень. Остается «поволжский» вариант: по свидетельству С.Х. Янчинова, после завершения «горячей» фазы «кордайского» конфликта в Ровенском районе дунганами было куплено не менее 30 домов, у многих ровенских дунган родственники проживают как раз в Казахстане[36].
Совершенно очевидно, что последующий в ближайшее время миграционный поток из Казахстана в большей своей части проследует транзитом через Киргизию в Ровенский район Саратовской области. Дунганская община в Ровенском районе может возрасти на несколько порядков. По оценкам С.Х. Янчинова, 15-20 тысяч дунган готовы перебраться в Россию. В результате на Волге складывается уникальная этноконфессиональная ситуация: в Ровенском районе до 1941 г. проживали поволжские немцы, сам район носил название «Зельманский кантон», село Привольное называлось Варенбург, а село Кочетное – Гёльцель. Собственно, переселение дунган в Ровенский район (бывший немецкий Зельманский кантон) напрямую связано с массовым оттоком второго-третьего поколения русских и украинцев, потомков переселенцев из Украины и центральных областей России на опустевшие после депортации территории бывшей республики немцев Поволжья. «Символом» стремительной и радикальной трансформации национальной структуры в результате насильственных, добровольных и вынужденных видов миграции является монументальная, прекрасно сохранившаяся немецкая кирха в центре Привольного (Варенбурга), самым многочисленным этносом которого в настоящее время является китаеязычные дунгане-мусульмане. Напротив лютеранской церкви располагается школа, здание которой было построено более 100 лет назад немецкими колонистами и в которой 75% учащихся сейчас составляют дети дунган. Кстати, по оценкам муниципальной власти, коэффициент фертильности у дунган высокий – не менее 4, а семьи с 5 детьми у дунган – типичное явление. По приблизительным подсчетам дети в возрасте до 14 лет могут составлять у дунган 40-50%, безусловно, дунганский этнос в Саратовском Поволжье – самый молодой.
В жизни дунган, поселившихся 20 лет назад на Волге, наступает знаменательный период. Своё будущее и будущее своих детей ровенские дунгане связывают исключительно с российским государством. Процесс социальной и культурной интеграции дунган в российский социум принял необратимый характер, что не исключает его интенсификации и расширения. С учетом актуальности и значимости формирования российской гражданской идентичности должна решаться проблема дунганской письменности (кириллица или иероглифы), в конечном счете, это вопрос направления и содержания интеграции в культурное пространство (русское или китайское). В этой связи, необходимо ускорить процесс институционализации дунганской общины. Легитимация наиболее активной и экономически успешной части общины в НКА заставит её теснее сотрудничать с властью и позволит укрепить интеграционные процессы. Власти легче обеспечивать межэтнический баланс через наиболее эффективные регуляторы: земельные ресурсы и торговые преференции. «Дунганский» фактор на Волге – лучшее доказательство правильности стратегии межнациональных отношений и эффективности национальной политики в РФ: курс на воспитание и утверждение гражданской идентичности, сохранение и укрепление национальной идентичности всех живущих в России народов способствует становлению и созданию механизма межэтнического доверия как одной из основ национального суверенитета, народного благосостояния и всестороннего цивилизационного развития.
[1]Дневные записки переводчика Путинцева // Сибирский вестник. Ч. 7. СПб.,
1819.
[2]Инь Шугуан. Дунгане и Китай: незаконченная история // Электронный ресурс: undefined. Дата обращения: 10.07.2020.
[3]Грум-Гржимайло Г.Е. Дунганский партизан Да-хо-Баян-ху // Исторический
вестник. 1891.
[4]Захаров И.И. Записки о происхождении дунган // Записки Императорского
русского географического общества СПб., 1866. Т. З.
[5]Богоявленский Н.В. Западный застенный Китай. Его прошлое, настоящее
состояние. СПб., 1906. С. 50.
[6]Завьялова О.И. Язык и культура китайских мусульман-хуэйцзу // Дунгане: история и культура: росссийские дореволюционные работы о дунганах. Отв. ред. О.И. Завьялова. М.: Наука – Восточная литература. 2017. С. 12.
[7]Завьялова О.И. Язык и культура китайских мусульман-хуэйцзу // Дунгане: история и культура: росссийские дореволюционные работы о дунганах. Отв. ред. О.И. Завьялова. М.: Наука – Восточная литература. 2017. С. 11.
[8]Инь Шигуан. Дунгане и Китай: незаконченная история // Электронный ресурс: undefined. Дата обращения: 20.07.2020.
[9]Дунганская энциклопедия. Гл. ред. М.Х. Имазов. 2-е изд. Бишкек: Илим, 2009. С. 23-42.
[10]Завьялова О.И. Язык и культура китайских мусульман-хуэйцзу // Дунгане: история и культура: росссийские дореволюционные работы о дунганах. Отв. ред. О.И. Завьялова. М.: Наука – Восточная литература. 2017. С. 18.
[11]В Киргизии по переписи населения 2009 г. насчитывалось 58,4 тысячи дунган. См.: Хоперская Л.И. Вторая Национальная перепись населения Киргизии // Этнологический мониторинг переписи населения. Под ред. В.В. Степанова. М.: ИЭА РАН, 2011. С. 420.
[12] В Казахстане по переписи 1999 г. насчитывалось 36, 9 тысяч дунган. См. Алексеенко А.Н. Республика в зеркале переписей населения // Население и общество. Информационный бюллетень Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. 2000. № 47. С. 61.
[13]В начале третьего тысячелетия в Узбекистане проживало около 2 тысяч дунган. См.: Савуров М.Д. Дунгане Узбекистана: история, культура и межнациональное согласие. Ташкент, 2001. С. 105.
[14]О расселении дунган: Дунганская энциклопедия. Гл. ред. М.Х. Имазов. 2-е изд. Бишкек: Илим, 2009. С. 43–47, 57–59.
[15]Юсупов Р. Священная книга Коран издана на дунганском языке // Дунгане. 2004. № 4. С. 85–86.
[16]Завьялова О.И. Язык и культура китайских мусульман-хуэйцзу // Дунгане: история и культура: росссийские дореволюционные работы о дунганах. Отв. ред. О.И. Завьялова. М.: Наука – Восточная литература. 2017. С. 19.
[17]Имазов М.Х. Орфография дунганского языка. Фрунзе: Илим, 1977. С. 7-14.
[18]Дунганская энциклопедия. Гл. ред. М.Х. Имазов. 2-е изд. Бишкек: Илим, 2009. С. 173–175.
[19]Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
[20]Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
[21]Население по национальности и владению русским языком по субъектам Российской Федерации // Электронный ресурс: undefined. Дата обращения: 20.07.2020.
[22]Национальный состав населения Российской Федерации // Электронный ресурс: undefined. Дата обращения: 20.07.2020.
[23]Уставщикова С.В. Этнический состав населения Саратовской области, расселение народов (по итогам переписи 2010 года) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер. Науки о Земле. 2013. Т. 13. Вып.2. С. 45.
[24]Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
[25]Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
[26]Эти же подсчеты С.Х. Янчинов подтвердил и на видеоконференции 16 июня 2020 г. См.: Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
[27]Лиценбергер О.А. Национальная политика в муниципальных образованиях Саратовской области // Этнопанорама. 2016. № 3-4. С. 12
[28]О долгосрочной областной целевой программе «Национально-культурное развитие народов Саратовской области» на 2011-2013 годы (с изменениями на 31 декабря
2013 года) // Электронный ресурс: undefined. Дата обращения: 20.07.2020.
[29]Барышная Н.А. Новые этнические группы в Саратовской области: конфликтогенное измерение // Электронный ресурс: www.valerytishkov.ru. Дата обращения: 20.07.2020.
[30] Лиценбергер О.А. Национальная политика в муниципальных образованиях Саратовской области // Этнопанорама. 2016. № 3-4. С. 13.
[31]Барышная Н.А. Новые этнические группы в Саратовской области: конфликтогенное измерение // Электронный ресурс: www.valerytishkov.ru. Дата обращения: 20.07.2020.
[32]Барышная Н.А. Новые этнические группы в Саратовской области: конфликтогенное измерение // Электронный ресурс: www.valerytishkov.ru. Дата обращения: 20.07.2020.
[33] Лиценбергер О.А. Национальная политика в муниципальных образованиях Саратовской области // Этнопанорама. 2016. № 3-4. С. 13.
[34] Барышная Н.А. Новые этнические группы в Саратовской области: конфликтогенное измерение // Электронный ресурс: www.valerytishkov.ru. Дата обращения: 20.07.2020.
[35] Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
[36]Роль национально-культурных автономий и организаций в предотвращении конфликтов на этнической почве в муниципальных образованиях региона // Электронный ресурс: undefined Дата обращения: 20.07.2020.
